Евгений Сартинов - Кровная месть [СИ]

Юрий чуть подумал, и кивнул головой.

— Мелькнуло там одно имя. Хаджи.

— И что этот Хаджи? — Заинтересовался Данилин. — Поподробней можно?

— Это было после того, как я спросил его, как дагестанцы относятся к чеченцам. Он сказал, что они их не любят. Чеченцы всегда были на Кавказе бандитами. Они и сейчас бандиты, воюют, а потом приезжают в Москву со своими порядками. Как-то он так сказал интересно… — Юрий чуть напрягся, припоминая, но его опередила Ольга.

"А потом приезжают такие как Хаджи и качают тут свои права", — процитировала она.

— Точно. Именно так он и сказал, — подтвердил Юрий.

— Хаджи? — подполковник переглянулся с прокурором. — Надо организовать запрос в ФСБ насчет этого Хаджи.

Между тем Зубко перебирал все те же, сделанные на месте преступления снимки.

— Что ты там хочешь увидеть, Виктор? — спросил его Шалагин.

— Да, с горелкой этой что-то мелькнуло. Была там какая-то горелка, еще новенькая, в бумаге, в масле.

— А они, эти двое ваших попутчиков, они обменивались адресами, телефонами?

— Да, и очень подробно, — подтвердил Юрий.

— Это интересно. Может, стоит разыскать этого Владимира, — Шалагин обращался уже к Зубко. — Если он действительно привез ювелиру горелку, то он был единственным человеком, кто посещал мастерскую в тот день. Где он, говорите, разместился?

— Деревня Зубовка, — подсказал Юрий. — В третьем вагончике слева.

— Есть такой поселочек, — улыбнулся Шалагин. — Несколько наших фигурантов там дома себе строят. Нехилые такие домишки, этажей по пять. Да, надо бы, тебе, Виктор, разыскать этого Володю, мастера по слип-системам.

— Хорошо, я займусь, но сначала я заеду в мастерскую, посмотрю ту горелку, — предложил Виктор. — Действительно она новая, или нет.

— Хорошо, согласен.

Шалагин лично провожал Юрия и Ольгу из кабинета.

— Спасибо большое за оказанную помощь, чувствуется профессионализм, — одобрительно сказал он. — Нам повезло, что этот ювелир ехал в столицу именно с вами.

Он даже приложился к ручке Малиновской, и Юрий всем своим мужским нутром почувствовал в подполковнике опытного ловеласа.

Уже на улице Зубко предложил: — Вы куда сейчас хотели пойти? Давайте я вас заброшу куда надо, да поеду туда, в этот подвал, на Сретенку.

— А Сретенка это что? — спросила Ольга.

— Это старинная улица, очень длинная, в центре старой Москвы.

— Ну и давай посмотрим твою Сретенку. Заглянем в подвал, а потом полюбуемся и старой Москвой.

Виктор засмеялся.

— Приятно иметь дело с такой женщиной. Попробуй, вон, мою Верку затащить на место преступление? Да она помрет, скорее, чем согласиться.

Через полчаса служебная «восьмерка» Зубко свернула под арку старинного двора. Мастерская, в которой работал покойный ювелир, располагалась именно так, как он и описывал. Довольно большой двор, организованный стоящими в каре старинными домами, двухэтажными и трехэтажными, с двумя арочными проездами на разные улицы. Внутри двора росли три древних, но уже сохнувших тополя, песочница в дальнем углу, несколько перекошенных, ветхих скамеек. Не украшал его и древний, горбатый еще «Москвич» со спущенными шинами. Сейчас, в самый разгар жары, во дворе не было никого, только из подъезда показалась фигура человека, в котором Астафьев безошибочно определил опера. Это было видно и по озабоченному лицу, и по легкой ветровке, лишней для такого жаркого времени года, но зато хорошо прикрывающей наплечную кобуру. А главное, в руке у него была черная папка, без этого атрибута не обходился ни один из милиционеров, работавших на «земле». Юрий спросил уже начавшего спускаться вниз по ступенькам подвала Зубко:

— Вить, а это, случайно, не твой кадр?

Тот оглянулся.

— А, да, именно мой. Николаев, Васька.

Тем временем Васька на всех парах спешил к ним. Это был невысокий мужчина лет тридцати, с худощавым лицом, особо отмеченным высоким лбом, все увеличивающимся в размерах за счет наступающих залысин.

— А, вот тут кто! А я думаю, что это за люди около мастерской крутится? А это, оказывается, свои, — сказал он, подойдя ближе, и здороваясь с Зубко за руку.

— Да, это мы. Знакомься, наши коллеги из славного города Кривова. Они, волей судьбы стали свидетелями по нашему делу, — пояснил Зубко. — Знакомься: это Юрий, капитан милиции, а это Ольга, его жена. Между прочим — следователь прокуратуры по особо важным делам.

Василия, как почувствовал Виктор, из коллег, особенно поразила женщина. Может, черные глаза Малиновской, а может синяя кофточка с глубоким вырезом, и черные, плотно обтягивающие все остальные прелести джинсы.

— Очень рад, — пробормотал он, — Василий.

— Ну, как ты тут? Что-нибудь накопал? — спросил Виктор.

— Пока только один факт, и только так, не знаю, что с этого будет. Ветеран один видел в тот день стоящую около подвала машину, красную «семерку», с будкой. «Пирожок».

— Это именно в тот день? А во сколько? — Заинтересовался Виктор.

— Да, днем, примерно в полдень. А в остальном — все глухо.

— Мы даже не знаем, во сколько произошло преступление, — пояснил Астафьеву Виктор. — К нам позвонили уже глубокой ночью, жена Андрея Арбузова обеспокоилась. Ну, пошло.

— То есть, выстрелов никто не слышал? — спросила Ольга.

— Нет, — охотно ответил Василий, — может, стреляли с глушителем, а, может, и стены заглушили. Подвал здесь тот еще, дореволюционный. Стены метровые. Бомбоубежище можно спокойно делать.

В подвал вели восемь ступенек, дальше была, железная дверь, покрашенная черной, молотковой эмалью, с большим, панорамным глазком. Юрий невольно вспомнил, как его попутчики договаривались о сигнализации в случае возможного визита.

— Слушай, а как они все-таки проникли в подвал? Им что, открыли дверь? — спросил он. — У дагестанцев с этим все было строго.

— Не знаем, но у меня было такое впечатление, словно их застали врасплох. А потом, когда мы приехали, она была просто не до конца прикрыта.

Виктор отодрал бумажку с печатью, открыл дверь своими ключами, зажег свет. Первое, что бросилось в глаза Юрию, черный, закопченный потолок. Зайдя, они захлопнули дверь. В обширном помещении помещалось нечто среднее, между кузницей и аптекой. Был довольно большой горн, набор тиглей, все это подогревалось газовой горелкой. И тут же, в углу стояли точные медицинские весы с набором крайне малых гирек. В ряд, на длинном верстаке, стояло несколько тисочков, над ними нависали кожухи вытяжки. Что в этом помещении было самым неприятным, так это несколько белых силуэтов на полу. Кивнув на самый большой, крайний рисунок, Астафьев спросил:

— Это Андрей?

— Да, он лежал здесь. Он был с краю, первым, и в него всадили целую обойму из пистолета. Вообще, похоже, что они опасались чего-то похожего. У их главного, Али, под верстаком был приклеен скотчем автомат, АКМС. Но, воспользоваться он им не успел.

Виктор обошел нарисованный контур, и показал рукой на верстак.

— Вот, видишь, та горелка, про которую я тебе говорил?

В самом деле, рядом с тисочками лежала новенькая, еще в масле, газовая горелка, небольшая, и очень аккуратная. Юрий протянул к ней руку, но взять не успел. Сзади, у входа, щелкнул дверной замок. Они переглянулись, Юрий бросился в сторону, резко увлекая с собой Ольгу, а Виктор наоборот, громадными прыжками рванулся к двери. Она чуть приоткрылась, но, очевидно, увидев в помещении свет, незваный гость тут же решил захлопнуть ее. Василий же, стоявший как раз с другой стороны, резко дернул дверь на себя, и когда, после секундного сопротивления она распахнулась, они увидели на лестнице только ноги убегающего человека.

— Стой! — закричал Зубко. — Стрелять буду!

Он и в самом деле уже выхватил из кобуры пистолет, но, стрелять все же не решился, а рванулся вслед за незнакомцем. Вслед за ним побежал и Василий, Юрий же пристроился вслед за ним. Он был еще в самом низу лестницы, когда услышал сверху выстрелы. Судя по звукам, это была самая настоящая перестрелка. Бежавший впереди него Василий неожиданно упал. Юрий подумал, что в того попали, но в этот момент Николаев, расположившийся на лестнице подвала как в окопе, открыл огонь. За какие-то секунды он выпалил целую обойму, и ему ответили не меньшим количеством выстрелов. После этого Николаев сполз на ступеньку ниже, и, перевернувшись на спину, начал перезаряжать пистолет. Юрий, воспользовавшись этим, приподнялся, и осмотрел поле боя. Первое, что он увидел, это Виктора Зубко, прячущегося за стволом ближнего к ним дерева. Он не стрелял, лицо его было искажено гримасой боли, а пистолет лежал на земле. Левой рукой он зажимал рану в правой руке, чуть повыше локтя. Юрий с облегчением подумал, что это не так страшно. Затем, в глубине двора, метрах в двадцати, Юрий увидел двоих людей в черном. Один явно был ранен, а второй тащил его на себе в сторону арки проходного двора, на ходу продолжая отстреливаться. Даже отсюда было видно, что оба они были явными кавказцами. Решение для Юрия пришло само собой. Он рванулся вперед, подбежал к Виктору, и подхватил его пистолет.